И это пройдет...
Если бы не путешествия Фа Сяня и Сюаньцзана, буддизм в Китае потерял бы статус государственной религии на полтора тысячелетия раньше.
читать дальше
Буддизм начал проникать в Китай еще в начале нашей эры. Сначала купцы, а потом и монахи-проповедники несли слово Сиддхартхи Гаутамы (ок. 563/623 — ок. 483/543 до н.э.) на территорию Поднебесной империи. Патриархом китайской буддийской традиции считается парфянский монах Ань Шигао (II — нач. III века), приехавший в 148 году в Лоян — столицу династии Восточная Хань. Однако учение Будды прижилось среди китайцев не сразу. Оно стало массово востребованным лишь двести лет спустя, во время политического и идеологического кризиса, спровоцированного нашествием гуннов и других степных племен, захвативших весь Северный Китай. Религия милосердия была нужна обществу, измученному насилием и готовому впасть в отчаяние. Так, буддизм, конфуцианство и даосизм составили единый комплекс трех религий — сань цзяо — регулирующий духовную жизнь Китая вплоть до революционных перемен в середине ХХ века. Став, по сути, одной из трех государственных религий, буддизм нуждался в едином каноне, но при его составлении оказалось, что многие духовные книги затерялись или были сильно искажены при переводе. Однако кто как не Конфуций (551–479 до н.э.) научил китайцев искать истинный смысл слов, создав концепцию чжэн мин, «исправления имен»? И буддийские монахи из Поднебесной отправились на поиски первоисточников религии Просветления.
Ядовитые драконы Луковых гор
Первым китайским пилигримом, отправившимся на Запад, считается монах Фа Сянь (ок. 337–422) — уроженец Уяна в уезде Пинъян провинции Шэньси. С китайского языка его имя переводится как «Продвинувшийся в Учении». В 399–414 годах Фа Сянь совершил трудное путешествие через Центральную Азию, Индию, Непал и Шри-Ланку в надежде привезти домой копии истинной «Виная-питаки» — части священного Палийского канона, представляющей собой свод поведенческих правил для буддийских монахов и монахинь. О личности Фа Сяня известно немногое, зато он оставил книгу о своем путешествии под названием «Записки о буддийских странах» («Фа го цзи»). Выехал Фа Сянь из Чанъани (нынешней Сиани) и пробирался на запад через Центральную Азию, интересуясь, в первую очередь, буддийскими реалиями. Так, он рассказывает о культах ступ, и драгоценных субстанций (зеркал, медицинского камня гхиванга, простокваши, травы куша, древесного яблока билва, раковин, красного порошка синдхура и белых горчичных зерен), символически соотносимым с этапами буддийского духовного пути. Он также записал некоторые джатаки (в китайской традиции — ятаки) — рассказы о предыдущих перерождениях Будды Шакьямуни, изображения которых можно встретить в знаменитых пещерах Дуньхуана.
Путешествие Фа Сяня и его спутников отнюдь не походило на загородную прогулку. Монах рассказывает, что ему пришлось пересекать пустыню Гоби, где «обитали лишь злые демоны и горячие ветра». Ни птицы, ни зверя не видели путешественники в песках, ориентируясь лишь по выбеленным зноем костям. Тем не менее через семнадцать дней пути пилигримы достигли Лоу-ланя — города, находившегося недалеко от озера Лобнор, после чего им предстояли приключения в оазисах у подножия Тянь-Шанских гор. Там же им удалось послушать проповеди учителей Тхеравады.
Однако Фа Сянь не только описывает трудности пути, но и считает переходы, фиксирует уровень быта буддийского монашества и многочисленные традиции возвеличивания Просветленного, практикуемые в различных царствах и княжествах. Его рассказ наполнен бесконечными шелковыми полотнищами и навесами, лотосами, золотом, серебром, белой шерстью… Но более всего интересовали путешественника буддийские реликвии. Так, в царстве Цзэ-хо, которое, вероятно, располагалось на территории современного северного Пакистана, ему показали плевательницу Будды и его зуб. Однако, в отличие от лихого адмирала Чжэн Хэ (1371–1435), идея похитить священные предметы Фа Сяню в голову не пришла.
Но вот путешественники покинули Центральную Азию, перевалили через крышу мира — Памир, называемый автором Цунлин, то есть «Луковыми горами» (из-за растущего там дикого лука) и, спустя какой-нибудь месяц пути, оказались в Северной Индии. Если верить Фа Сяню, то по дороге ему встречались ядовитые драконы, в ярости плюющиеся отравленным огнем и вызывающие снежные и песчаные бури. Дальше перед ними лежали горы, которые местные жители называли «Снежными». Да, Фа Сянь перевалил через Гималаи и тут же оказался в неком маленьком царстве, опекаемом буддийскими монахами. Так, например, один архат из тех краев с помощью своих магических способностей отправил на небеса искусного ремесленника, чтобы тот снял мерки с Будды грядущего — Майтрейи и, вернувшись, воспроизвел его в дереве. В пересчете на нынешние единицы измерения, Будда вышел пяти метров высотой и столько же в основании — от колена до колена скрещенных ног. В дни поста статуя якобы излучала сияние.
В другом месте Фа Сянь встречает отпечаток ноги Гаутамы, пришедшего с проповедью на север Индостана, еще в одном — камень, на котором Просветленный обратил злого дракона, причем везде странствующий монах приводит точные размеры реликвий. Но кульминацией путешествия стало посещение Лумбини — места рождения принца Сиддхартхи (сейчас оно находится на территории Непала). Затем буддийские штудии привели его на Цейлон, где он провел два года, а потом свирепый шторм занес его корабль на остров Ява, и лишь благоприятное стечение обстоятельств помогло ему вернуться домой. В течение года Фа Сянь переводил и редактировал привезенные манускрипты, а потом удалился в монастырь, где умер в возрасте восьмидесяти восьми лет. До следующего рывка на Запад пришлось ждать еще два столетия.
Танский монах и царь обезьян
Буддийского монаха Сюаньцзана (602–644/664), жившего в эпоху Тан, знают у нас очень многие. Кто не старше тридцати пяти лет — уж точно. Все ведь смотрели китайскую мультипликационную эпопею о путешествиях ученого пилигрима. Не беда, что причиной ее популярности послужила не столько личность Сюаньцзана, сколько его мифический спутник царь обезьян Сунь Укун. Сунь Укун — любимейший герой китайского фольклора, а также — одного из самых популярных произведений классической китайской литературы, романа автора эпохи Мин У Чэнъэня (1500–1582) «Си юй цзи» («Путешествие на Запад»).
Говорят, что Сюаньцзан (его имя с китайского переводится как «Таинственный толстяк») не отправился, а бежал в свое путешествие из столичной Чанъани: Китай в то время вел войны, и все «заграничные» поездки были запрещены (исключение составляли государственные посланники). Подобно Фа Сяню, Сюаньцзан отправился в свой квест по Великому шелковому пути. За шестнадцать лет (629–645) ему было суждено пройти двадцать тысяч километров, пересечь три высочайших горных системы Азии, пройти по северному и южному рукавам Шелкового пути и побывать на землях, принадлежащих сегодня Киргизии, Узбекистану, Афганистану и Пакистану. Он чуть не погиб в пустыне Гоби: сначала его пытался убить проводник, а потом он заблудился и пролил всю воду на песок. Если бы не чудесный конь, приведший монаха к источнику, тому бы не достичь крайнего восточного оазиса у подножия Тянь-Шаня — Хами.
За Хами последовал Турфан, затем Карашар, Кучар и Аксу. Там монах встречался с местными правителями, менял лошадей и верблюдов, проповедовал буддизм купцам и воинам… Вскоре слава уже опережала его. А хану Турфана так понравилось беседовать с монахом, что он даже хотел удержать его силой. Но Сюаньцзан бежал из Чанъани не для того, чтобы делаться придворным мудрецом: он устроил голодовку, и его отпустили, наградив золотом, серебром, драгоценными тканями и тридцатью лошадьми, дав в придачу слуг и рекомендательные письма правителям соседних земель.
Сюаньцзан на предсоветском пространстве
Но всякому везению приходит конец. Миновав Аксу, Сюаньцзан пересек Тянь-Шань и оказался на территории нынешней Киргизии, где отряд застали серьезные холода и снегопады. На ста километрах пути караван потерял треть людей и вьючных животных и сильно измотанным достиг теплого Иссык-Куля. В 628 году в Токмаке монах встретился с Великим ханом Западных тюрок. Сюаньцзан передал правителю письмо и дары от турфанского владетеля. Хан, предвосхищавший в могуществе и амбициях Чингиса (Чингис хаан, 1155/1162–1227), был к китайцу благосклонен.
Он устроил в честь гостя пир в павильоне, украшенном золотыми цветами, где потчевал Сюаньцзана рисовыми пирожками, сливками, сладостями и изюмом. Проведенная после пиршества буддийская служба произвела столь большое впечатление на хана, что и он попросил Сюаньцзана остаться, но не настаивал и, услышав отказ, также снабдил путешественника всем необходимым для дальнейшего пути. А монах отправился дальше, на земли нынешних Афганистана и Пакистана, подчиненные тюркам.
Далее путь нашего героя лежал через «предсоветское пространство»: монах дошел до Ташкента и Самарканда — самых дальних западных точек своего путешествия. Самарканд в те времена был караванной Меккой Востока. Правитель города исповедовал зороастризм, поэтому здесь нашего путешественника встретили поначалу недружелюбно, однако, в конце концов, придворные были побеждены смирением и образованностью монаха.
К величайшему Будде
Дальше путь Сюаньцзана лежал через Бактрию. Он посетил Балх — древнейший город, который в свое время захватил Александр Македонский (356–323 до н.э.), устремленный к той же цели, что и Сюаньцзан, — Индии. Сплав эллинистической и местной культур породил богатую цивилизацию Кушанского царства, на изучение которой Сюаньцзану потребовался месяц, после чего он героически преодолел сложный переход через Гиндукуш и спустился в долину Бамиана. Свидетельства танского монаха о гигантской статуе Будды в Гандхаре, вырезанной прямо в скале, не характерны для тех временен. Дело в том, что Сюаньцзан не преувеличил, а приуменьшил ее размеры! А на тот момент это была самая большая законченная статуя в мире — 53 м в высоту. Это ее в 2001 году взорвали талибы.
Затем последовали Черные горы и окрестности нынешнего Кабула — место, где располагалась столица Канишки (78–123). Впервые встретившись здесь с индийскими жрецами брахманами, Сюаньцзан высоко оценил их ум, образованность и духовные подвиги, хотя для буддиста они и выглядели «заблудшими душами».
Путешествуя по Индии, Сюаньцзан дал описание каждого пройденного им царства: столицы, правители, законы, святыни, народы, одежда, письмо, торговля, климат, почвы — все это проходит перед взором читателя сплошной чередой. Давешний беглец на Запад составлял своему императору доклад о международной ситуации в Азии — ведь империя Тан непрерывно разрасталась. Именно благодаря его четким описаниям современным ученым удалось разыскать остатки гигантской ступы, возведенной Канишкой в Пешаваре, а вместе с ней и реликварий самого Канишки (эта тема уже освещалась на страницах журнала «Вокруг света» в статье о Кушанском царстве).
По мере приближения к буддийской Святой земле — северо-восточной части Индии, где проповедовал Сиддхартха Гаутама, монах уделяет все больше внимания истории и доктрине своего учения: рассказывает известные легенды и случаи из жизни Будды, подобно Фа Сяню, вспоминает истории из времен его предыдущих воплощений. Сюаньцзан знакомит читателя со знаменитыми буддийскими философами — Васубандхой (IV век) и Нагарджуной (II–III века), цитирует их работы, описывает буддийские практики Индии и живописует добрые деяния мудрых правителей.
Но опасности, сопутствующие любому путешествию, не делали оглядки ни на Васубандху, ни на Канишку. Возле Карашара и в Афганистане Сюаньцзан не раз сталкивался с бандами грабителей. Потом разбойники чуть было не сожгли нашего героя у столба неподалеку от индийской Айодхьи, и лишь концентрация на образе Будды грядущего — Майтрейи помогла монаху сохранить спокойствие перед лицом грозящей гибели. Однако все это позабылось, когда пилигрим в конце концов достиг места, где росло древо Бодхи, под которым Будда достиг просветления. Монах простерся ниц и заплакал.
В месте, где Будда усовершенствовал себя в мудрости, я не знал, в каком состоянии нахожусь в беспокойной чреде рождений и смертей, — писал потом путешественник.
Монах-студент
После пяти лет путешествий по Индии Сюаньцзан прибыл в Наланду — известнейший монастырь-университет субконтинента, где монахи со всей Азии обучались грамматике, логике, буддийской философии, санскриту, медицине, математике и астрономии, литературе и магическим практикам. Наш герой пробыл там два года, ибо отправлялся на родину Учителя еще и в поисках наставлений в буддизме Йогачары — особом направлении мистической философии. В знак уважения при отъезде монастырь предоставил Сюаньцзану паланкин и слона для путешествий. Однако, утолив тягу к знаниям, Сюаньцзан снова не остановился на достигнутом и после Наланды совершил новое путешествие длиной в шестнадцать тысяч километров, посещая памятные места, связанные с другими буддийскими философами.
Ближе к концу пребывания на родине Просветленного танский монах стал гостем знаменитого царя Харши (590–647) — одного из последних великих буддийских правителей Индии накануне эпохи торжества индуизма и вторжения ислама. Харша был настолько поражен философскими познаниями китайского гостя, что устроил публичные дебаты, на которые пригласил правителей восемнадцати подвластных ему областей, три тысячи буддийских монахов и две тысячи индуистов, которым предстояло выслушать из уст путешественника, чем буддизм Большой колесницы (Махаяна) лучше прочих верований.
Через перевал на слоне
В 643 году, когда Сюаньцзан наконец отбыл на родину, Харши выделил ему не только самого большого и лучшего слона, но и военный эскорт, которому предстояло охранять и монаха, и его книги, и золото и серебро, данные на дорогу.
А Сюаньцзан, тринадцать лет спустя, возвращался домой по суше практически тем же путем, каким прибыл в Индию. Один раз путешественникам пришлось остановиться надолго: они ждали, пока будут сделаны копии с манускриптов, намоченных во время переправы через Инд, когда внезапно налетевший шторм опрокинул лодки, и пятьдесят бесценных рукописей оказались в воде. По сути, Сюаньцзан шел путем, который через многие столетия повторит Марко Поло (Marco Polo, 1254–1324). При переходе через Памир слону не повезло — когда на караван напали грабители, животное упало в реку и утонуло. Поэтому по западному склону горы Мустаг-ата (высота пика 7546 м над уровнем моря) экспедиция шла уже без слона. Так она достигла Кашгара — самого западного оазиса на краю пустыни Такла-макан.
Неутомимый путешественник все время вел записи — и о том, кто и какую шерсть прядет, и о том, кто и как торгует, и даже о том, какого цвета глаза у жителей разных стран… Следующая остановка — Хотан, крупнейший оазис на южной ветке трансазиатского торгового пути. Шелк, фетр, черная и белая яшма — везде монах находил следы индийского влияния. Отсюда же он послал письмо своему императору, извещая, что возвращается домой. Сюаньцзан не знал, какого приема ждать человеку, бежавшему из страны ночью вопреки высочайшему указу, пусть и шестнадцать лет назад. Но через некоторое время посланник привез благоприятные новости: Сын Неба был рад видеть монаха на родине.
Дикие гуси и священные книги империи
Когда в 645 году Сюаньцзан вернулся в Чанъань, император Тай-цзун (626–649) находился в военном походе, так что монаха встречали только сановники, но с большой помпой. Потребовалась целая процессия монахов, чтобы нести все привезенные им 657 книг, золото, образы из сандала и прочие диковинки. Толпы людей на улицах приветствовали путешественника. Затем последовала поездка в Лоян, к императору, которому монах подробно рассказал о своих приключениях. Тай-цзун предложил Сюаньцзану стать его советником по иностранным делам, но тот вежливо отказался, сравнив возвращение в мир из монашества с положением лодки, тащимой по суше, вместо того, чтобы плыть по воде. Тогда император повелел ему составить книгу о путешествии, что монах и сделал, закончив работу в 646 году. Свою книгу он назвал «Дай Тан си юй цзи» — «Записки о западных странах, составленные в правление великой династии Тан».
Интересно, что для простых китайцев оказались важны не столько буддийские штудии Сюаньцзана, сколько рассказы о его приключениях, которые и легли в основу романа «Путешествие на Запад». Образы Сюаньцзана писали в храмах, печатали на гравюрах или изображали в виде марионеток.
www.vokrugsveta.ru
читать дальше
Буддизм начал проникать в Китай еще в начале нашей эры. Сначала купцы, а потом и монахи-проповедники несли слово Сиддхартхи Гаутамы (ок. 563/623 — ок. 483/543 до н.э.) на территорию Поднебесной империи. Патриархом китайской буддийской традиции считается парфянский монах Ань Шигао (II — нач. III века), приехавший в 148 году в Лоян — столицу династии Восточная Хань. Однако учение Будды прижилось среди китайцев не сразу. Оно стало массово востребованным лишь двести лет спустя, во время политического и идеологического кризиса, спровоцированного нашествием гуннов и других степных племен, захвативших весь Северный Китай. Религия милосердия была нужна обществу, измученному насилием и готовому впасть в отчаяние. Так, буддизм, конфуцианство и даосизм составили единый комплекс трех религий — сань цзяо — регулирующий духовную жизнь Китая вплоть до революционных перемен в середине ХХ века. Став, по сути, одной из трех государственных религий, буддизм нуждался в едином каноне, но при его составлении оказалось, что многие духовные книги затерялись или были сильно искажены при переводе. Однако кто как не Конфуций (551–479 до н.э.) научил китайцев искать истинный смысл слов, создав концепцию чжэн мин, «исправления имен»? И буддийские монахи из Поднебесной отправились на поиски первоисточников религии Просветления.
Ядовитые драконы Луковых гор
Первым китайским пилигримом, отправившимся на Запад, считается монах Фа Сянь (ок. 337–422) — уроженец Уяна в уезде Пинъян провинции Шэньси. С китайского языка его имя переводится как «Продвинувшийся в Учении». В 399–414 годах Фа Сянь совершил трудное путешествие через Центральную Азию, Индию, Непал и Шри-Ланку в надежде привезти домой копии истинной «Виная-питаки» — части священного Палийского канона, представляющей собой свод поведенческих правил для буддийских монахов и монахинь. О личности Фа Сяня известно немногое, зато он оставил книгу о своем путешествии под названием «Записки о буддийских странах» («Фа го цзи»). Выехал Фа Сянь из Чанъани (нынешней Сиани) и пробирался на запад через Центральную Азию, интересуясь, в первую очередь, буддийскими реалиями. Так, он рассказывает о культах ступ, и драгоценных субстанций (зеркал, медицинского камня гхиванга, простокваши, травы куша, древесного яблока билва, раковин, красного порошка синдхура и белых горчичных зерен), символически соотносимым с этапами буддийского духовного пути. Он также записал некоторые джатаки (в китайской традиции — ятаки) — рассказы о предыдущих перерождениях Будды Шакьямуни, изображения которых можно встретить в знаменитых пещерах Дуньхуана.
Путешествие Фа Сяня и его спутников отнюдь не походило на загородную прогулку. Монах рассказывает, что ему пришлось пересекать пустыню Гоби, где «обитали лишь злые демоны и горячие ветра». Ни птицы, ни зверя не видели путешественники в песках, ориентируясь лишь по выбеленным зноем костям. Тем не менее через семнадцать дней пути пилигримы достигли Лоу-ланя — города, находившегося недалеко от озера Лобнор, после чего им предстояли приключения в оазисах у подножия Тянь-Шанских гор. Там же им удалось послушать проповеди учителей Тхеравады.
Однако Фа Сянь не только описывает трудности пути, но и считает переходы, фиксирует уровень быта буддийского монашества и многочисленные традиции возвеличивания Просветленного, практикуемые в различных царствах и княжествах. Его рассказ наполнен бесконечными шелковыми полотнищами и навесами, лотосами, золотом, серебром, белой шерстью… Но более всего интересовали путешественника буддийские реликвии. Так, в царстве Цзэ-хо, которое, вероятно, располагалось на территории современного северного Пакистана, ему показали плевательницу Будды и его зуб. Однако, в отличие от лихого адмирала Чжэн Хэ (1371–1435), идея похитить священные предметы Фа Сяню в голову не пришла.
Но вот путешественники покинули Центральную Азию, перевалили через крышу мира — Памир, называемый автором Цунлин, то есть «Луковыми горами» (из-за растущего там дикого лука) и, спустя какой-нибудь месяц пути, оказались в Северной Индии. Если верить Фа Сяню, то по дороге ему встречались ядовитые драконы, в ярости плюющиеся отравленным огнем и вызывающие снежные и песчаные бури. Дальше перед ними лежали горы, которые местные жители называли «Снежными». Да, Фа Сянь перевалил через Гималаи и тут же оказался в неком маленьком царстве, опекаемом буддийскими монахами. Так, например, один архат из тех краев с помощью своих магических способностей отправил на небеса искусного ремесленника, чтобы тот снял мерки с Будды грядущего — Майтрейи и, вернувшись, воспроизвел его в дереве. В пересчете на нынешние единицы измерения, Будда вышел пяти метров высотой и столько же в основании — от колена до колена скрещенных ног. В дни поста статуя якобы излучала сияние.
В другом месте Фа Сянь встречает отпечаток ноги Гаутамы, пришедшего с проповедью на север Индостана, еще в одном — камень, на котором Просветленный обратил злого дракона, причем везде странствующий монах приводит точные размеры реликвий. Но кульминацией путешествия стало посещение Лумбини — места рождения принца Сиддхартхи (сейчас оно находится на территории Непала). Затем буддийские штудии привели его на Цейлон, где он провел два года, а потом свирепый шторм занес его корабль на остров Ява, и лишь благоприятное стечение обстоятельств помогло ему вернуться домой. В течение года Фа Сянь переводил и редактировал привезенные манускрипты, а потом удалился в монастырь, где умер в возрасте восьмидесяти восьми лет. До следующего рывка на Запад пришлось ждать еще два столетия.
Танский монах и царь обезьян
Буддийского монаха Сюаньцзана (602–644/664), жившего в эпоху Тан, знают у нас очень многие. Кто не старше тридцати пяти лет — уж точно. Все ведь смотрели китайскую мультипликационную эпопею о путешествиях ученого пилигрима. Не беда, что причиной ее популярности послужила не столько личность Сюаньцзана, сколько его мифический спутник царь обезьян Сунь Укун. Сунь Укун — любимейший герой китайского фольклора, а также — одного из самых популярных произведений классической китайской литературы, романа автора эпохи Мин У Чэнъэня (1500–1582) «Си юй цзи» («Путешествие на Запад»).
Говорят, что Сюаньцзан (его имя с китайского переводится как «Таинственный толстяк») не отправился, а бежал в свое путешествие из столичной Чанъани: Китай в то время вел войны, и все «заграничные» поездки были запрещены (исключение составляли государственные посланники). Подобно Фа Сяню, Сюаньцзан отправился в свой квест по Великому шелковому пути. За шестнадцать лет (629–645) ему было суждено пройти двадцать тысяч километров, пересечь три высочайших горных системы Азии, пройти по северному и южному рукавам Шелкового пути и побывать на землях, принадлежащих сегодня Киргизии, Узбекистану, Афганистану и Пакистану. Он чуть не погиб в пустыне Гоби: сначала его пытался убить проводник, а потом он заблудился и пролил всю воду на песок. Если бы не чудесный конь, приведший монаха к источнику, тому бы не достичь крайнего восточного оазиса у подножия Тянь-Шаня — Хами.
За Хами последовал Турфан, затем Карашар, Кучар и Аксу. Там монах встречался с местными правителями, менял лошадей и верблюдов, проповедовал буддизм купцам и воинам… Вскоре слава уже опережала его. А хану Турфана так понравилось беседовать с монахом, что он даже хотел удержать его силой. Но Сюаньцзан бежал из Чанъани не для того, чтобы делаться придворным мудрецом: он устроил голодовку, и его отпустили, наградив золотом, серебром, драгоценными тканями и тридцатью лошадьми, дав в придачу слуг и рекомендательные письма правителям соседних земель.
Сюаньцзан на предсоветском пространстве
Но всякому везению приходит конец. Миновав Аксу, Сюаньцзан пересек Тянь-Шань и оказался на территории нынешней Киргизии, где отряд застали серьезные холода и снегопады. На ста километрах пути караван потерял треть людей и вьючных животных и сильно измотанным достиг теплого Иссык-Куля. В 628 году в Токмаке монах встретился с Великим ханом Западных тюрок. Сюаньцзан передал правителю письмо и дары от турфанского владетеля. Хан, предвосхищавший в могуществе и амбициях Чингиса (Чингис хаан, 1155/1162–1227), был к китайцу благосклонен.
Он устроил в честь гостя пир в павильоне, украшенном золотыми цветами, где потчевал Сюаньцзана рисовыми пирожками, сливками, сладостями и изюмом. Проведенная после пиршества буддийская служба произвела столь большое впечатление на хана, что и он попросил Сюаньцзана остаться, но не настаивал и, услышав отказ, также снабдил путешественника всем необходимым для дальнейшего пути. А монах отправился дальше, на земли нынешних Афганистана и Пакистана, подчиненные тюркам.
Далее путь нашего героя лежал через «предсоветское пространство»: монах дошел до Ташкента и Самарканда — самых дальних западных точек своего путешествия. Самарканд в те времена был караванной Меккой Востока. Правитель города исповедовал зороастризм, поэтому здесь нашего путешественника встретили поначалу недружелюбно, однако, в конце концов, придворные были побеждены смирением и образованностью монаха.
К величайшему Будде
Дальше путь Сюаньцзана лежал через Бактрию. Он посетил Балх — древнейший город, который в свое время захватил Александр Македонский (356–323 до н.э.), устремленный к той же цели, что и Сюаньцзан, — Индии. Сплав эллинистической и местной культур породил богатую цивилизацию Кушанского царства, на изучение которой Сюаньцзану потребовался месяц, после чего он героически преодолел сложный переход через Гиндукуш и спустился в долину Бамиана. Свидетельства танского монаха о гигантской статуе Будды в Гандхаре, вырезанной прямо в скале, не характерны для тех временен. Дело в том, что Сюаньцзан не преувеличил, а приуменьшил ее размеры! А на тот момент это была самая большая законченная статуя в мире — 53 м в высоту. Это ее в 2001 году взорвали талибы.
Затем последовали Черные горы и окрестности нынешнего Кабула — место, где располагалась столица Канишки (78–123). Впервые встретившись здесь с индийскими жрецами брахманами, Сюаньцзан высоко оценил их ум, образованность и духовные подвиги, хотя для буддиста они и выглядели «заблудшими душами».
Путешествуя по Индии, Сюаньцзан дал описание каждого пройденного им царства: столицы, правители, законы, святыни, народы, одежда, письмо, торговля, климат, почвы — все это проходит перед взором читателя сплошной чередой. Давешний беглец на Запад составлял своему императору доклад о международной ситуации в Азии — ведь империя Тан непрерывно разрасталась. Именно благодаря его четким описаниям современным ученым удалось разыскать остатки гигантской ступы, возведенной Канишкой в Пешаваре, а вместе с ней и реликварий самого Канишки (эта тема уже освещалась на страницах журнала «Вокруг света» в статье о Кушанском царстве).
По мере приближения к буддийской Святой земле — северо-восточной части Индии, где проповедовал Сиддхартха Гаутама, монах уделяет все больше внимания истории и доктрине своего учения: рассказывает известные легенды и случаи из жизни Будды, подобно Фа Сяню, вспоминает истории из времен его предыдущих воплощений. Сюаньцзан знакомит читателя со знаменитыми буддийскими философами — Васубандхой (IV век) и Нагарджуной (II–III века), цитирует их работы, описывает буддийские практики Индии и живописует добрые деяния мудрых правителей.
Но опасности, сопутствующие любому путешествию, не делали оглядки ни на Васубандху, ни на Канишку. Возле Карашара и в Афганистане Сюаньцзан не раз сталкивался с бандами грабителей. Потом разбойники чуть было не сожгли нашего героя у столба неподалеку от индийской Айодхьи, и лишь концентрация на образе Будды грядущего — Майтрейи помогла монаху сохранить спокойствие перед лицом грозящей гибели. Однако все это позабылось, когда пилигрим в конце концов достиг места, где росло древо Бодхи, под которым Будда достиг просветления. Монах простерся ниц и заплакал.
В месте, где Будда усовершенствовал себя в мудрости, я не знал, в каком состоянии нахожусь в беспокойной чреде рождений и смертей, — писал потом путешественник.
Монах-студент
После пяти лет путешествий по Индии Сюаньцзан прибыл в Наланду — известнейший монастырь-университет субконтинента, где монахи со всей Азии обучались грамматике, логике, буддийской философии, санскриту, медицине, математике и астрономии, литературе и магическим практикам. Наш герой пробыл там два года, ибо отправлялся на родину Учителя еще и в поисках наставлений в буддизме Йогачары — особом направлении мистической философии. В знак уважения при отъезде монастырь предоставил Сюаньцзану паланкин и слона для путешествий. Однако, утолив тягу к знаниям, Сюаньцзан снова не остановился на достигнутом и после Наланды совершил новое путешествие длиной в шестнадцать тысяч километров, посещая памятные места, связанные с другими буддийскими философами.
Ближе к концу пребывания на родине Просветленного танский монах стал гостем знаменитого царя Харши (590–647) — одного из последних великих буддийских правителей Индии накануне эпохи торжества индуизма и вторжения ислама. Харша был настолько поражен философскими познаниями китайского гостя, что устроил публичные дебаты, на которые пригласил правителей восемнадцати подвластных ему областей, три тысячи буддийских монахов и две тысячи индуистов, которым предстояло выслушать из уст путешественника, чем буддизм Большой колесницы (Махаяна) лучше прочих верований.
Через перевал на слоне
В 643 году, когда Сюаньцзан наконец отбыл на родину, Харши выделил ему не только самого большого и лучшего слона, но и военный эскорт, которому предстояло охранять и монаха, и его книги, и золото и серебро, данные на дорогу.
А Сюаньцзан, тринадцать лет спустя, возвращался домой по суше практически тем же путем, каким прибыл в Индию. Один раз путешественникам пришлось остановиться надолго: они ждали, пока будут сделаны копии с манускриптов, намоченных во время переправы через Инд, когда внезапно налетевший шторм опрокинул лодки, и пятьдесят бесценных рукописей оказались в воде. По сути, Сюаньцзан шел путем, который через многие столетия повторит Марко Поло (Marco Polo, 1254–1324). При переходе через Памир слону не повезло — когда на караван напали грабители, животное упало в реку и утонуло. Поэтому по западному склону горы Мустаг-ата (высота пика 7546 м над уровнем моря) экспедиция шла уже без слона. Так она достигла Кашгара — самого западного оазиса на краю пустыни Такла-макан.
Неутомимый путешественник все время вел записи — и о том, кто и какую шерсть прядет, и о том, кто и как торгует, и даже о том, какого цвета глаза у жителей разных стран… Следующая остановка — Хотан, крупнейший оазис на южной ветке трансазиатского торгового пути. Шелк, фетр, черная и белая яшма — везде монах находил следы индийского влияния. Отсюда же он послал письмо своему императору, извещая, что возвращается домой. Сюаньцзан не знал, какого приема ждать человеку, бежавшему из страны ночью вопреки высочайшему указу, пусть и шестнадцать лет назад. Но через некоторое время посланник привез благоприятные новости: Сын Неба был рад видеть монаха на родине.
Дикие гуси и священные книги империи
Когда в 645 году Сюаньцзан вернулся в Чанъань, император Тай-цзун (626–649) находился в военном походе, так что монаха встречали только сановники, но с большой помпой. Потребовалась целая процессия монахов, чтобы нести все привезенные им 657 книг, золото, образы из сандала и прочие диковинки. Толпы людей на улицах приветствовали путешественника. Затем последовала поездка в Лоян, к императору, которому монах подробно рассказал о своих приключениях. Тай-цзун предложил Сюаньцзану стать его советником по иностранным делам, но тот вежливо отказался, сравнив возвращение в мир из монашества с положением лодки, тащимой по суше, вместо того, чтобы плыть по воде. Тогда император повелел ему составить книгу о путешествии, что монах и сделал, закончив работу в 646 году. Свою книгу он назвал «Дай Тан си юй цзи» — «Записки о западных странах, составленные в правление великой династии Тан».
Интересно, что для простых китайцев оказались важны не столько буддийские штудии Сюаньцзана, сколько рассказы о его приключениях, которые и легли в основу романа «Путешествие на Запад». Образы Сюаньцзана писали в храмах, печатали на гравюрах или изображали в виде марионеток.
www.vokrugsveta.ru
-
-
06.05.2010 в 17:16